Вжик-вжик, вжик-вжик, Будто нож какой мужик Точит, точит на болоте, Точит вечер, точит ночь; Час прочь, два прочь, А все небо в позолоте, Будто утро на болоте - Точь-в-точь, точь-в-точь. Вжик-вжик, вжик-вжик, На воде заря лежит, На воде заре отрадно, Тишь-гладь, лишь глядь: То туда, а то обратно По заре плывет ондатра, Ус висит старообрядно... Всем спать! Всем спать! Никого не уложить, Тот стрекочет, тот бормочет, Тот усы в болоте мочит, Вжик-вжик, вжик-вжик; Никакой там не мужик, Ничего никто не точит, Это выпь свое пророчит: Жить! Жить! Жить! Жить!
Дмитрий Сухарев Птицы | | Я видел грузных пеликанов У побережия Перу. Как эскадрильи гидропланов Они взлетают поутру, Когда, прозрачным одеялом Окутав спящие суда, На рейде около Кальяо Цветёт гниющая вода. Я помню розовых фламинго На африканском берегу, У озерца стоящих мирно – На крупной соли, как в снегу. В далёком побывав проливе, Я память долгую унес О волосатой птице киви, Что дремлет, опершись на нос. Я антарктических пингвинов Встречал на их материке, Бредущих с любопытным видом От наших баз невдалеке. Тяжёлых помню альбатросов, Что неподвижны над волной. Когда рассвет, от ветра розов, Сулит циклон очередной, И медный колокол на судне Взрывает утреннюю тишь, И к нам спешит, по карте судя, Тайфун по имени «Катишь». Я слышу разговоры птичьи В осенней гулкой вышине, И ощущенье их величья Укореняется во мне. Каким стремлением объятый, За рубежи далеких стран Летит сейчас мой брат пернатый, Одолевая океан? Зачем он рассекает воздух В чередованье дня и тьмы, Ориентируясь по звездам, Или по солнцу, как и мы? Зачем живет он, неприкаян, Свивая гнёзда здесь и там, Где человек за ним, как Каин, Идет упорно по пятам?
Александр Городницкий | Пингвин | | Как сосулька с отколотым кончиком, Или звон столкновения льдин, Или птичье крыло с колокольчиком, Призвенелось мне слово "пингвин".
Что такое "Пин Гвин"? Где разыскивать? А какой он, Пинг Вин? Как живет? Над снегами зеленоискрыми Седоватый запел самолет.
Каждый день пробегал необыденно: С пестрой песней, с простертой рукой... А когда я пингвина увидела, Оказалось: пингвин не такой!
Никогда не летающей птицею Был пингвин. Но, пожалуй (как знать!), Не являл ли собой репетицию Тех пингвинов, что будут летать?
Потому что отвергнутым чучелом, Снежной куклою, вкопанной в лед, Он глядел, как тускнеет за тучами Прилетавший за ним самолет.
Он стоял, уменьшаясь беспомощно, На расставленных ножках своих И как будто придумывал поручни, Чтоб скорей ухватиться за них.
Новелла Матвеева | | Попугай | | По клетке, шкафами задвинутой, Где книги в пыли вековой, Взъерошенный, всеми покинутый, Он бегает вниз головой.
Чудак с потускневшими перьями! Чудит, а под веками - грусть. Язык истребленного племени Он знает почти наизусть.
Язык, за которым ученые Спускаются в недра веков, Где спят города, занесенные Золой раскаленных песков...
Язык, что плетьми виноградными Петляет по плитам гробниц И хвостиками непонятными Виляет с разбитых таблиц.
Прекрасный язык - но забылся он, Забылся, навеки уснув. Огромный - но весь поместился он, Как семечко, в маленький клюв.
Привык попугай разбазаривать Бесценную ношу в тоске, С собою самим разговаривать На умершем языке,
В кольце кувыркаться стремительно, Вниманья не видя ни в ком, И сверху смотреть снисходительно, Когда назовут дураком.
Новелла Матвеева | |