Змеилась речка в тишине, Плетя витки излучин. А там, на самой глубине, Плотвичку сом прищучил. Вдали темнели берега, Ершился лес на склоне. И кот, окрысясь на щенка, Мышонка проворонил. Цыпленка жучил таракан, Сазан с лещом судачил. И, как всегда, ослил баран, Что конь весь день ишачил. И каждый знал чужой шесток И чтил не свой обычай. Там выкомаривал сверчок, Там гусь сычал, набычась, Но всяк старался за двоих, И разбирать не стоит, Кто обезьянничал из них, Кто был самим собою. Их всех укрыла ночи тень– И малых, и великих. И как ни петушился день, Но съежился и сник он. И звезды счастья и любви Зажглись над миром снова. От них совели соловьи И соловели совы.
Феликс Кривин Птицы | | Звенит голосами рассветная тишь – Пичуг разливаются звоны. И кажется, будто вот-вот – и взлетишь В зовущие певчие кроны. «Примите нас в стаю, мы ваша родня – Пернаты, крылаты, певучи, Мы будем вам вторить, вот так же звеня, А может быть, даже получше!» Но птицы смеются – дрожит высота: «Нам вашей подмоги не нужно! Послушайте, как наша песня проста, Естественна и ненатужна! Куда вам, чьи песни – заслуга, трофей, До музыки наших дыханий Из крохотных легких, малюток-трахей, Коротеньких наших гортаней!» «Откройте нам, птицы, успеха секрет!» – И небо светлеет от смеха: «В нас есть только души, а разума нет, Который для счастья – помеха!»
Любовь Сирота | | | Птицы черные кричат, Кружат тучею живою, Над сгоревшею листвою Нависают, будто чад. Будто с самого утра Нам проклятья изрыгают, Зло пророчат и пугают Невозможностью добра. Если в мире мрак и страх, Если горечь сводит скулы, Убедительны посулы Жутковатых этих птах. Но не верь, мой друг, не верь. Мельтеша и куролеся, Не постигнуть равновесья Обретений и потерь. Скоро выпадут дожди. Что бы птицы ни вещали, Мир прекрасен до печали, До саднения в груди. Просто-напросто, мой друг, Наше время роковое, Словно зеркало кривое, Исказило всё вокруг, Исковеркало наш взгляд На обыденные вещи. Эти птицы не зловещи. Просто души их болят…
Любовь Сирота | | Чайки | | До обиды, до горечи жалки, За забором из чёрных досок Чайки белые бродят по свалке, Жадно ищут съедобный кусок. И не знают смущенья и горя От того, что с неведомых пор Были символом неба и моря, Означали полёт и простор. Вот одна оживилась: находка! Вот поссорились из-за куска… Понимаю, что голод не тётка, Но уж больно картина горька. Что здесь ищут, на суетной суше, Благ каких, утешений каких Моряков отлетевшие души, Воплощённые в птицах морских? Те наивные бредни забыты. Реют в воздухе перья и сор. Что романтика? Главное - сыты. А душа… Что, простите, за вздор? …Наконец-то насытились. Взмыли И умчались к недальним волнам. Да не мы ль это, братцы, не мы ли? Не намёк ли, не знак это нам?
Любовь Сирота | |